| Майкл Вульф: Почему я принял ислам?
Знаменитый американский поэт и писатель Майкл Вульф, рассказал о своем пути к исламу.
25 лет занимаясь писательской деятельностью в Америке, я пожелал немного смягчить свою кинизм (1). Я искал новые идеи, чтобы по новому взглянуть на окружающий меня мир. В этой среде некоторые понятия определяют образ мыслей человека. Так как я получил обычное воспитание, то придавал большое значение темам, связанным с расизмом и свободой. Позже, в возрасте 20 лет, на три года я отправился в Африку. В этот период, важный для моего становления, я познакомился с чернокожими из разных племен. Я встречался с арабами, берберами и даже принявшими ислам европейцами. Как правило, эти люди не разделяли навязчивые идеи Запада, связанные с расизмом, они не признавали расу человека в качестве социальной категории. В наших встречах цвет кожи очень редко имел какое-либо значение. В противоположность этому, европейцы и американцы, даже весьма далекие от расовых вопросов, разделяли людей в зависимости от их расы. Мусульмане же разделяли людей по их вере и деяниям. Мне это очень понравилось. Именно в этом Малькольм Икс видел спасение нации. «Америка нуждается в понимании Ислама, - писал он, - потому что это единственная религия, которая может очистить эту страну от расовых проблем».
В качестве пути убежать от противоречий я видел и индивидуалистические понятия материалистической культуры. Я хотел духовных достижений, но традиционные пути, которые я знал с детства, были закрыты. Мой отец был евреем, а мать – христианкой. В виду моего смешанного происхождения, я испытывал причастность к обеим этим религиям. Обе они были, вне всякого сомнения, безграничными. Несмотря на это, мне казалось безосновательным делать акцент на причастность к одному народу – другой каким-то тайным образом также притягивал меня. Сто лет назад имя моей пра-пра-прабабушки красовалось на витражах церкви Иисуса города Гамильтон штата Огайо. Тогда мне было 20 лет и это не имело для меня какого-либо смысла.
Это понятия, усвоенные мною еще в начале моей жизни. Размышляя над этим сейчас, я все чаще вспоминаю свои испытания в мусульманской Африке. В свои путешествия в Марокко в 1981 и 1985 годах я понял, что размеренный образ жизни этой страны имеет очень мало отношения с африканским континентом. Т.е. в конечном итоге то, что я искал, это был не континент, не какой-либо объект. Я искал духовные понятия, которые мог бы применять сейчас в среде, в которой живу. Я не хотел «обменять» свою культуру, а хотел достичь новых смыслов.
Однажды после ужина я отправился вымыть руки в ванную. Во время моего отсутствия около входной двери выстроились ортодоксальные иудеи-хасиды, чтобы вознести молитву. Когда я кончил мыть руки, они уже так были погружены в свое дело, что не замечали меня. Выходя из ванны, я с трудом повернул ручку. По коридору невозможно было сделать даже шаг.
Я высунул голову из двери, стоя так, что мог видеть спины собравшихся. Со своими книгами в руках они являли собой весьма эффектное зрелище. Когда они произносили молитвы, книги слегка ударялись о грудь. Потихоньку их движения стали изменяться, они словно бы покачивались в ритме рок-н-ролла. Я наблюдал за ними до самого конца, потом вышел в коридор и прошел к столу.
В ту ночь позже мы вместе прибыли в Брюссель. Снова поднявшись на самолет, я увидел на подносе старую газету на иврите. Самолет направлялся в Марокко.
Я не хочу сказать, что в это время моя жизнь строилась по какому-то великому плану. Сначала, в 80-е годы я был одержим жаждой путешествий. Когда у меня были средства для этого, я предпочитал отправляться в Марокко. Когда не мог путешествовать, то погружался в книги. Это позволило мне познакомиться с рядом писателей, специализировавшихся на экзотике. С такими, как Фрея Старк, которая могла написать такое:
«На Востоке, с его вечной магией, путешественник воспринимается не как обычный человек. Как поведал мне часовщик Саид Абдулла, может быть пять причин для путешествия: отвлечься от проблем; обрести пропитание; получить знание; следовать благим поступкам; познакомиться с достойными людьми».
Я не составлял список своих желаний, но я более или менее представлял, что же хочу. Как метафизика противостоит науке, так и искомая мною религия должна противостоять метафизике. Она не должна быть преисполнена строгого рационализма или совершенно окутана тайной. Люди не должны быть священными, между природой и священным не должно быть различия. Не должно быть войны со своим телом. Секс должен быть естественной вещью, а не проклятием рода человеческого. Я хотел ясности и свободы во всем и не хотел отказываться от логики, чтобы прогнуться под догмами.
Глубже узнав Ислам, я стал понимать, что он более всего подходит под искомое мною.
Знакомые мне образованные западные люди с достаточной долей скептики относились ко всяким религиям. Они воспринимали религию или как политический инструмент, или как средневековое понятие, унаследованное от прошлого.
Было не трудно отыскать источник их представлений. Тысячелетняя история Запада предоставляет достаточно причин, чтобы избегать путей, ведущих к невежеству и убийствам. Все западные страны в той или иной степени пострадали от верований, принимавшей самые разные формы – от крестового похода и инквизиции до нацизма и коммунизма в наши дни. Опасения Ницше, что место религии займет националистическое государство, оказалось трагической правдой.
Светский гуманизм, которым мы, люди Запада, за исключением служителей церкви, дышали, был в своем роде объективным. Как и всякое мировоззрение, он был популярным и прозрачным. По этой причине мы отождествляли себя с демократией и стремились ко всякого рода свободам. Будучи погруженными в общие дела, человек мог легко забыть, что существует и другой порядок жизни.
Например, во время своих путешествий я увидел, что в 44 с преобладающим мусульманским населением странах 650 миллионов мусульман в своем большинстве привязаны к своей религии. Кроме того, еще примерно 400 миллионов жили в Европе, Азии и Америки в качестве национальных меньшинств. При поддержке пост-колониальной экономики за период в 30 лет Ислам стал одной из главных религий Западной Европы. Ислам является единственной религией в мире, число приверженцев которой растет.
Мои увлекающиеся политикой друзья могли впасть в ужас от моего нового увлечения. Каждый ассоциирует Ислам с интригами ближневосточных деспотий. Книги, которые они читают, новости, которые слушают, преподносят религию как политическую деятельность. А об ее духовной составляющей нигде ничего невозможно услышать.
С точки зрения истории мусульманин считает Ислам доведенным до совершенства выражением истиной религии, дарованной еще Адаму. Ислам является частью той цепи, которая завершается Пророком Исой и Пророком Мухаммедом (а.с.). И, как иудаизм, глубоко почитающий пророков, это религия единобожия в чистом виде. Ислам дает людям послание обновления, дарит миллионам уже позабытый ими вкус жизни, выполняя свою миссию на мировой арене. Священная книга Коран побудила Гёте воскликнуть: «Смотри, это учение не может содержать ошибку. Со всеми своими системами мы не сможем достичь даже этого, ни один человек не может продвинуться дальше этого».
В традиционном Исламе вера выражается выполнением пяти действий. Это объявление о своей вере, намаз, закят и пост. Кроме того, если у него есть подходящие условия, каждый мусульманин хотя бы раз в жизни должен совершить паломничество, посетив Мекку. Такое паломничество по-арабски называется хаджем. В западных религиях потеряна практика паломничества, оно превращено в фольклорное понятие и больше применяется в переносном смысле. В мире Ислама же каждый год хадж собирает миллионы мусульман, предлагая им свое испытание. Хотя их жизнь протекает в вполне современном русле, паломничество продолжает оставаться делом, где выказывается вера, смирение и духовное единение. Для большинства мусульман хадж является путешествием жизни. Будучи новообращенным мусульманином, я чувствую необходимость посетить Мекку.
В каждом году примерно за 100 дней до наступления времени хаджа – это время поста в месяц Рамазан. Два этих поклонения создают особый период в жизни мусульманского общества. Я хочу с пользой провести его. Я читал об Исламе, посетил мечеть недалеко от своего дома в Калифорнии, начал практиковать религиозные обряды. И сейчас я хотел бы углубить свои знания об Исламе – религии, охватывающей все стороны жизни.
Я думаю начать с Марокко. Я хорошо знаю эту страну, кроме того, там господствует традиционный Ислам. И Марокко считается достаточно спокойным местом. Я хотел бы плыть по основному течению, в широкой и спокойной реке.
(1) Кинизм – древнегреческая философская школа, считающая идеалом добродетельную жизнь в гармонии с природой. Среди представителей этой школы, основанной Антисфеном, был и Диоген. Киники проповедовали простой образ жизни, отказ от желаний, как жажда богатства, силы, здоровья и славы.
Об авторе:
Майкл Вульф (родился 3 апреля 1945 года, США) поэт, писатель, президент и исполнительный продюсер Unity Productions Foundation. Он читает лекции по исламским вопросам в университетах США, включая Гарвард, Джорджтаун, Стэнфорд и Принстон. |
